Интервью с профессором, доктором юридических наук, заслуженным деятелем науки РФ, академиком РАЕН – Эдуардом Филипповичем Побегайло

- Эдуард Филиппович, скажите, пожалуйста, почему Вы решили заниматься вопросами криминологии и уголовно-правовой науки? Насколько этот выбор оправдал себя, мы можем судить по обилию обширных научных исследований под Вашим авторством и существенному вкладу в науки о преступности.

Еще со студенческой скамьи меня увлекла проблематика борьбы с преступностью. Ростовский университет, о годах обучения в котором я всегда с благоговением вспоминаю, вооружил нас студентов-выпускников прочными знаниями в этой области. До сих пор помню блистательные лекции и практические занятия, проводившиеся замечательными педагогами, в последующем моими научными руководителями профессором Николаем Николаевичем Паше-Озерским, доцентом Иваном Ивановичем Малхазовым, а в практической деятельности – наставления одного из руководителей следственных органов Ростовской области Рубена Николаевича Акопова, читавшего у нас курс криминалистики. Увлекательной была и работа в научно-студенческом кружке по кафедре уголовного права и процесса, старостой которого мне довелось быть. Большую роль сыграло и кропотливое штудирование специальной литературы, посвященной проблемам борьбы с преступностью и преступлением. В Ростове-на-Дону были прекрасные библиотеки. К тому же ряд книг можно было заказать по межбиблиотечному абонементу, чем я постоянно пользовался. Еще на студенческой скамье я имел возможность в составе специальной группы бригады содействия уголовному розыску Управления внутренних дел Ростовского облисполкома выезжать на места происшествий, участвовать в производстве оперативных и следственных действий, в задержании опасных преступников. Поэтому, перейдя на следствие в прокуратуру Ростовской области, я практически был готов к этой работе. Неоценимую помощь, конечно, оказали и мои более опытные наставники и товарищи по работе в прокуратуре (Прокурор Александр Тихонович Алаухов, старший следователь Антон Кузьмич Белицкий и др.). Уже в те годы преступность в стране стала обнаруживать неблагоприятные тенденции. Этому в определенной степени способствовала излишняя, на мой взгляд, либерализация правоохранительной деятельности, выразившаяся в неоправданном освобождении огромного числа опасных преступников из мест лишения свободы (особенно в результате амнистии 1953 г.). Уже тогда начали появляться предшественники таких монстров, как впоследствии Чикатило и его последователи. Одним словом, занятия такой проблематикой, как в практической, так и в научной деятельности, рассматривались мною в немалой степени и как выполнение не только личностных склонностей, но и общественного долга. Хотелось разобраться в причинах неблагоприятных тенденций преступности и внести посильную лепту в осуществление борьбы с нею.

- С какого времени начинается Ваше сотрудничество с ленинградской школой криминологии и уголовно-правовой наукой[1]?

С Санкт-Петербургом и, в особенности, с Ленинградским университетом, меня связывает очень многое еще со студенческой скамьи. Так, я принимал участие в работе научно-студенческой конференции, проходившей там в 1958 г. На этой конференции познакомился с рядом выдающихся ученых и, в частности, тогда еще студентом ЛГУ, а в последующем известным мэтром уголовно-правовой науки Борисом Владимировичем Волженкиным. Но особенно большую помощь в моем становлении на научном поприще оказал заведующий кафедрой уголовного права ЛГУ выдающийся ученый профессор Михаил Давидович Шаргородский, с которым я познакомился на научной конференции в ЛГУ в 1961 г. и с которым долгие годы состоял в переписке. Он неоднократно консультировал меня при подготовке кандидатской диссертации, особенно, по поводу применения методов конкретных социологических исследований при изучении проблемы борьбы с убийствами и другими насильственными преступлениями. Михаил Давидович был удивительный человек. Он находил время для консультирования аспиранта из провинциального Воронежа, откликался на его вопросы по избранной теме, находил время писать ему. Он лично прислал мне приглашение на знаменитую конференцию 1963 г., посвященную проблемам уголовного права в период так называемого развернутого строительства коммунизма. В дальнейшем я пользовался поддержкой и других членов кафедры уголовного права ЛГУ - Николая Александровича Беляева, Нины Семеновны Лейкиной, Вадима Семеновича Прохорова и тогда еще совсем молодого Дмитрия Анатольевича Шестакова. Ленинградский университет был головной организацией при защите мною докторской диссертации, а с момента создания Криминологического клуба под руководством моего друга Дмитрия Анатольевича Шестакова я был довольно активным его участником и, пока позволяло состояние здоровья, участвовал во многих его заседаниях. Кроме того, представлял этот клуб вместе с Дмитрием Анатольевичем в Китае, во Франции.

- Кого бы Вы еще могли бы назвать из ученых, в том числе москвичей, оказавших на Вас существенное влияние?

Их немало. Это Алексей Адольфович Герцензон, Андрей Андреевич Пионтковский, Александр Борисович Сахаров, Станислав Владимирович Бородин, Николай Алексеевич Стручков, Владимир Николаевич Кудрявцев, Иосиф Соломонович Ной, Нинель Федоровна Кузнецова, Генрих Михайлович Миньковский, Плехан Сергеевич Дагель, Игорь Георгиевич Маландин, Лев Иванович Спиридонов и др. Среди них я особенно хотел отметить замечательного человека – Александра Борисовича Сахарова, неоднократно приходившего мне на помощь в трудных жизненных ситуациях и выступавшего оппонентом при защите мною кандидатской и докторской диссертаций.

- Как Вы думаете, какие акценты важны и требуют особой разработки в сфере российской криминологии и уголовного права в ближайшем будущем?

Что касается этих фундаментальных на сегодняшний день наук, я полагаю, что назрела потребность в XXI столетии существенно обогатить их психологическим содержанием, чтобы использовать достижения психологической науки в разработке проблем, связанных с изучением личности преступника и индивидуального преступного поведения, проблем виктимологии, проблем предупреждения не только преступного, но и вообще девиантного поведения, проблем индивидуализации уголовной ответственности, проблемы «опасного состояния» личности и соответствующих профилактических мероприятий в этой связи, проблем научной разработки и законодательного закрепления Основ уголовной политики в широком смысле этого слова, включающей уголовно-правовую, уголовно-процессуальную, уголовно-исполнительную, криминологическую и административно-правовую политики и непременное ориентирование законодателя на руководство этими Основами для того, чтобы избежать тех кризисных явлений, которые наблюдаются в уголовной политике последнего времени (они несомненно тревожны, особенно, начиная с XXI столетия). Ну и как всегда, в разрешении сложившейся ситуации будущее здесь за молодой сменой, за молодыми учеными.

- Кого бы отметили в этом отношении из своих учеников?

Это ныне уже профессора Сергей Федорович Милюков, Виктор Иванович Омигов, Олег Викторович Старков, Людмила Михайловна Щербакова, кандидат юридических наук Марина Анатольевна Алексеева (в миру известная как знаменитая писательница под псевдонимом Александра Маринина), доцент Виталий Абдулхаевич Бикмашев. Большие надежды в этом плане я возлагаю на моего молодого аспиранта Александра Олеговича Магуза, успешно занимающегося в настоящее время криминологией русского зарубежья. Продолжает своего рода криминологическую династию и моя дочь, Анастасия. В 2007 году она защитила кандидатскую диссертацию, посвященную проблематике семейного неблагополучия, и по сегодняшний день она занимается криминологическими исследованиями, в частности, проблемой киберпреступности.

- Кстати. Какие будут пожелания подрастающему поколению криминологов?

Молодым специалистам следует обратить внимание на огромный массив литературных источников как дореволюционного и советского периода, так и представителей российской эмиграции, а также для знающих иностранные языки (а это необходимо в XXI веке) литературу, издаваемую за рубежом, особенно в Германии, Великобритании, США.

- Скажите, пожалуйста, что сулит криминологии эмансипация от системы правовых наук?

К обособлению криминологии от уголовно-правовой науки я отношусь отрицательно. Конечно, криминология давно уже доказала свое самостоятельное значение. Она вооружена порой такими методами, которые не применимы в области отраслевых правовых наук.

Но отрывать при этом криминологию от породившей ее матери – уголовно-правовой науки и уголовной политики нет оснований. Уголовное право должно подпитываться достижениями криминологической науки, и еще лучше, когда политика борьбы с преступностью исходит из результатов стройной комплексной работы всех наук криминального цикла. Криминология должна вплетаться в систему юридического образования. Я не мыслю криминолога, который не владеет знаниями уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, юридической психологии. Если открывать криминологические отделения на социологических факультетах, как это происходит в ряде европейских стран, к примеру, то это может привести к дилетантизму в борьбе с преступностью. Но при этом создание научно-исследовательских институтов или криминологических лабораторий следует, конечно, приветствовать. Чем больше их будет, тем лучше. На этой базе и появляется возможность привлекать широкий круг специалистов различных сфер науки.

- Эдуард Филиппович, по Вашему мнению, возможно ли полное искоренение преступности?

Эта идеалистическая установка советской криминологии, утопия. Человеческую натуру практически изменить нельзя. Думаю, что на данном этапе речь может идти только о цели минимизации преступности, а это тем более сложно, поскольку мы живем в условиях дикого капиталистического общества, резкого имущественного расслоения и социальной несправедливости, в котором широкомасштабно действуют коренные причины преступности и утрачены все основные нравственные начала и идеалы. Торжествует принцип «homo homini lupus est», власть золотого тельца вплелась во все поры общества.

- В этой связи, какие неприемлемые в социальном плане пороки современных людей, в особенности представителей молодого поколения, Вы могли бы отметить?

Мне нелегко отвечать на этот вопрос, натягивать на себя тогу моралиста. В свое время Булат Окуджава в стихотворении, посвященном Володе Высоцкому, заявил, что «безгрешных не знает природа». Замечательно правдивые слова! Все мы грешники в том или ином смысле, я ведь тоже «как умел, так и жил». Но, тем не менее, и для меня совершенно неприемлемы такие, свойственные немалому количеству современных людей (в том числе, к сожалению, и отдельным коллегам про профессии), черты, как фарисейство, ханжество, тщеславие, интриганство, зависть, зазнайство, высокомерие, чванство, лживость и трусость, ориентация только «на себя любимого», равнодушие к общественным бедам, к страданиям окружающих. Особую непримиримость испытываю к насильникам над беззащитными людьми (стариками, женщинами, малолетними), садистам, живодерам, мошенникам, предателям и прочей нечисти. На сегодняшний день их развилось немало.

- Немного об этике бытия. Эдуард Филиппович, как Вы полагаете, преодолим ли кризис человека и человечества в современных условиях?

Новое – это забытое старое, но чуть-чуть модернизированное. Человечество пыталось всегда найти путь к светлому будущему. Нужна религия, но религия не формальная, а религия сердца. Нужно подвижничество и нужны новые люди. Я бы в этой связи обратил внимание на идеи раннего христианского коммунизма. Человеку остается только бороться за светлое будущее. Уместны здесь слова Островского: «Вся жизнь отдана самому прекрасному: борьбе за освобождение человечества». Если есть Бог, а он, без сомнения, есть, то есть и шансы на спасение. Несмотря на все чудовищные зигзаги социального развития, все-таки сохраняется в людях, хотя и с трудом, правда, вера в братство, равенство людей. Принципы эти выродились в официальном ключе в пародию, но без них невозможен прогресс. Без идеалов нет великих побед и свершений. Идея гуманизма священна. Нет иного пути, кроме как утверждения принципа: «человек человеку – друг, товарищ, брат».

- Есть ли предпосылки к этому?

Весьма небольшие. Человечество давно потеряло начертанный Богом путь – нравственности и любви. Оно падает в пропасть к Маммоне. Здесь актуальны слова Н.А. Бердяева: «Тень легла на мир». Нужен толчок к духовному пробуждению и освобождению. За светлые идеалы необходимо бороться, не покладая рук. В этом смысл настоящей жизни. И сейчас актуален лозунг старой партии эсеров (не нынешних, а дореволюционных): «В борьбе обретешь ты право свое».

Уважаемый Эдуард Филиппович! Выражаем большую благодарность за предоставленную возможность получить ответы на вопросы о Ваших жизненных воспоминаниях и, особенно, творческих подвигах.

Просим Вас принять искренние поздравления к 75-летнему юбилею. Желаем Вам наикрепчайшего здоровья, крепости духа и семейного благополучия. Пусть Ваша светлая и плодотворная академическая деятельность и далее обогащает нашу жизнь фундаментальными знаниями[2].